Доктор медведский: Доктор Медвецкий (09.06.1927 — 03.03.2022): «Спешите делать добро!»
Доктор Медвецкий (09.06.1927 — 03.03.2022): «Спешите делать добро!»
«Не печалуйся в скорбях – уныние само наводит скорби» – этот афоризм Козьмы Пруткова Анатолий Иванович Медвецкий часто напоминает себе и окружающим.
Герой очередной публикации проекта Ольги Хруль «Церковь с человеческим лицом» родился 9 июня 1927 года на Украине, в селе Махновка Житомирской области. Его отец, Иван Иванович Медвецкий, поляк по происхождению, был католиком и работал сапожником в промышленной артели. Осенью 1937 года Иван Иванович был арестован и помещён в тюрьму в Бердичеве. Для вынесения приговора, которое состоялось 2 февраля 1938 года, его перевели в Винницкую тюрьму. Без вменения конкретной статьи Ивана Ивановича приговорили к высшей мере, и 1 апреля того же года он был расстрелян. 21 декабря 1957 года Иван Иванович Медвецкий был реабилитирован.
Окончив мединститут и пройдя аспирантуру в Киеве, Анатолий Иванович Медвецкий переехал в Москву и стал ортопедом-травматологом в так называемой “кремлёвской” больнице, где и проработал 41 год.
Он лечил Анну Ахматову, Фаину Раневскую, Вячеслава Молотова, Лазаря Кагановича и многих других известных людей. О своём жизненном пути он рассказал Ольге Хруль.
– Анатолий Иванович, как давно вы ходите в храм?
– Я в костёл ходил с детства ещё на Украине. Мне тогда казалось, что он очень большой, а я – очень маленький. Я помню, как мы с бабушкой ходили в храм, бабушка на коленях ползла через весь храм к тому месту, где она обычно молилась.
Это была Украина, Винницкая область, село Комсомольское, оно когда-то называлось Махновка, от имени Махно. Теперь это село вернуло себе старое название – Махновка, от него по главной дороге Киев – Одесса до Винницы примерно 55 километров. Наш дом стоял у самой дороги. Это была хата, которую мы слепили из глины и соломы.
– В какой семье вы росли?
– Семья была польская. Отец, Иван Иванович, сапожник, мама и три сына: Cтанислав, на восемь лет меня старше, я и Тадеуш, на два года моложе меня.
Дни рождения не отмечали, помню, праздновали Пасху. Потом, когда папу забрали, мама родила ещё девочку. Хорошо помню, как у нас забирали в голодомор в 1933 году корову, лошадь, повозку. Жить было очень трудно, и мама отдала дочку на воспитание к своей сестре, но она там заболела и умерла, прожив всего полгода. Я тоже был страшно болезненным человеком, сердечником. В 10 лет я уже лежал в постели со льдом на сердце. Всегда был слабым… У меня и в школе, и в институте было освобождение от физкультуры. Три недели на пятом курсе – военный лагерь, был писарем из-за сердца. Это сейчас у меня сердце лучше, чем 80 лет назад.
Отец научил старшего брата Станислава своему мастерству сапожника. Брат и мне сапоги пошил.
У нас было огромное село – в нем создали целых четыре колхоза, представляете? Было два православных храма, один католический, куда мы ходили с бабушкой, и ещё была синагога. Евреев в селе жило много, они занимались ремеслом, папа у них выучился на сапожника. Помню, что папа прекрасно разговаривал по-еврейски.
Евреи его любили, и папа мне всегда говорил: “Дружи с евреями, только не предавай – они этого не прощают”.
Однажды в 1938 году поздно вечером, когда мы уже собирались идти спать, постучались и вошли двое мужчин. Они не сказали, кто они, но спросили, где мой отец. Мама сказала, что он уехал в другой город, поехал за товаром, материалом для сапог, туфель. Один сказал, что, если он придёт и будет не очень поздно, пусть он зайдёт в НКВД.
Но, так как он пришёл очень поздно, мы стали говорить ему, чтобы он не ходил. Он единственный в нашем селе имел паспорт, потому что сделал кому-то из начальства сапоги, и ему дали паспорт. И он мог уехать, но он сказал, что утром всё-таки пойдет в НКВД. Мой старший брат говорит ему: «Отец, смотри, уже больше двадцати человек забрали, никто не вернулся!» А отец говорит: «Я же не виноват, я же знаю о себе всё». Мы очень просили его уехать, потому что был донос, папа пел в хоре в католическом храме, а коммунисты не любили Церковь и за это могли забрать в тюрьму.
Мне только исполнилось десять лет, был в третьем классе, и я в ту ночь так нервничал, что не спал до трех часов, не мог спать, бегал в туалет. У меня был страх, всё время страх. Под утро заснул и проснулся оттого, что хлопнули двери. Мама сказала, что отец ушёл. Как потом выяснилось – чтобы никогда не вернуться.
В тот день я не пошел в школу, был дома, ждал отца. Сидел и засыпал, ждал. Мама вечером уже поняла, что – всё.
– Удалось ли найти отца?
– Сначала мы ездили в Бердичев, куда увезли отца, мама носила ему передачи, их сначала брали, а потом перестали брать. Мама назвала фамилию Медвецкий, и ей сказали, что он выбыл. Мама пришла вся заплаканная, 20 километров из Бердичева прошла пешком, не было же никакого транспорта. Мысли были такие: подержат и выпустят. Но мама допускала возможность, что отец мог сказать на допросе что-нибудь не то: «Языком ляпает, ляпает, может, что и наговорил». О смерти даже мысли не было – посидит и вернётся. Никто и не думал, что он будет расстрелян.
И за что? Ему не было и сорока.
Однажды кто-то из соседей был в Бердичеве и видел, что на вокзал перегоняли целую колону, и там был отец. Папа спрашивал о маме, она же была беременной. А кто-то из конвоиров обмолвился, что их перегоняют в Винницу.
Прошло около года, и я решил написать Иосифу Виссарионовичу письмо. У нас был такой сосед, который подначивал меня написать: “Скажи, что твой папа не виноват, пусть разберутся”. Я написал письмо Сталину, и мне пришел ответ. Потом, правда, когда мы смотрели уже через много лет дело папы, оказалось, это письмо до Сталина не дошло, оно было в Виннице. А ответ был такой: “Анатолий, твой отец – враг народа, откажись от него, он хотел погубить нашу страну, Советский Союз. Подойди к своей учительнице, покажи это письмо, пусть она тебе поможет написать, чтобы выступить на пионерской организации, чтобы ты отказался от своего отца”. И я поверил этому письму. Мне было-то всего 10 лет.
Наступило время, уже в пятом классе, когда учительница действительно написала мне текст отречения от отца, примерно на две минуты.
Я уже собирался зачитать его перед классом. Кончились уроки, зазвенел звонок, вдруг стук в дверь, вбегает девочка и говорит учительнице, что наш одноклассник Вова тонет в выгребной яме. Мы все побежали туда и вытащили Вову. Так вот получилось, что он меня спас, Володя Кравченко, благодаря ему я не отрёкся от отца.
Потом началась война, пришли немцы. Захватили почти всю Украину. В 1941 году в наш дом упала бомба и разрушила его. Немцы были в нашем селе уже на третий день после начала войны. Вместо разрушенного дома нас поселили в другой дом, который опустел ещё до прихода немцев – оттуда уехали евреи.
– Продолжали ли Вы искать отца?
– В 1942 году одна женщина приходит к нам и говорит, что она приехала из Винницы, там идут раскопки репрессированных, одна женщина нашла своего мужа, даже немцы разрешили его взять. Мы не верили. Пошли к этой женщине. А там похороны, её муж лежит в гробу. Стали расспрашивать. Сказали, что обязательно нужно брать с собой какие-нибудь щётки, чтобы очистить лицо для опознания, потому что все трупы обсыпаны каким-то белым порошком.
Хлорной известью – я потом только понял это.
Мы с бабушкой поехали из Махновки в Винницу – она также искала пропавшего зятя, мужа своей дочери (он был инженер-строитель), а мама с нами поехать не смогла, разболелась совсем.
Приехали туда, подошли к полю, а там трупы – много-много, наверное, тысяча – лежали лицом вверх, люди приходили и пытались опознать своих родственников. Стоял тяжелый трупный запах. Мы взяли щётки и стали стирать этот порошок с лица. Просмотрели человек десять, наверное, потом бабушке стало плохо и она потеряла сознание (а она, кстати, была крепкая: курила, выпивала, табак выращивала, самогонку гнала). Немецкие врачи её подняли, посадили, дали нашатырь. А мне немец сказал: “Иди, малыш, и смотри”. И я смотрел. Лежит человек животом вниз, скальп с него снят, а на затылке дырочка, и на другом, рядом лежащем – такая же дырочка, и на третьем тоже. Им стреляли в затылок.
– После того как вы вернулись, вам снились кошмары?
– Да. Это было.
Снилось однажды даже, что я очистил от порошка лицо, а покойник открыл глаза и на меня взглянул, и я потерял сознание. От этого ужаса проснулся.
– А что стало с евреями?
– Когда началась война, то евреи побогаче уехали на восток, но в селе Махновка их всё равно осталось много – около 300 человек. Немцы почти всех расстреляли за селом. В живых оставили только 12 человек, в ремесле которых нуждались – сапожников, портных, электриков, слесарей. Мастера они были великолепные! Их собрали вместе и поселили в два дома.
Помню, что мама давала мне для них пшеницу – я им носил в эти два дома. Там я увидел однажды объявление о курсах кройки и шитья, которые вела Кира-закройщица, и пошел туда, потому что очень хотел учиться. Материала никакого не было, мы учились шить из бумаги – кто рубашку, кто брюки, кто юбку. Не знаю, что “стрельнуло” мне – я взял и сшил ей на экзамен бюстгальтер. Всё село потом знало об этом. Я всю жизнь очень благодарен этой Кире-закройщице – когда я стал хирургом, то знание основ шитья очень мне помогло.
Когда ночью министра здравоохранения академика Петровского вызывали на срочные операции, он просил, чтобы в ассистенты прислали меня: “Того длинного, сутулого – пусть будет вторым ассистентом”. Основное делал академик, а я так быстро зашивал, что за мной не успевали узлы завязывать.
Когда немцы расстреливали евреев, то один смог убежать и скрыться у нас. Мы его прятали на чердаке. За спасение еврея уже в голодные 1990-е московская синагога давала нам кошерную еду. Мне сейчас предлагают ехать в Израиль, предлагают квартиру, пенсию – они любят и уважают тех, кто спас хоть одного еврея. Один полицай, Отто, ему было 16 лет, знал, что мы прячем еврея, и не выдал ни его, ни нас. Вот бы найти его?
– Когда вы поступали в институт, вы заполняли анкету?
– Да, конечно, обязательно.
– Что вы написали в графе “отец”?
– Отец умер. Мама мне сказала, чтобы я не писал, что мой отец в тюрьме. Она еще верила. Я понимал, что, если я напишу, что он тюрьме, меня могут не взять в институт.
Я долго не поступал в комсомол, партию, хотя был и старостой в школе и вожаком в комсомоле, потому что боялся: вопросы будут всякие задавать и выяснят, что мой отец – враг народа. Но отца я не стыдился. Я был уверен, что он не виноват.
Это были времена тотального сталинизма. Без Сталина ничего не было, ни одной лекции, какого-то вечера. Каждое выступление начиналось и заканчивалось примерно так: “Да здравствует наша партия, наше государство, наш любимый, великий и могучий Иосиф Виссарионович Сталин!” И все вставали, кричали, аплодировали. Вот так вот всё было.
Утром 5 марта 1953 года мы по радио услышали, что Сталин умер. Сейчас это смешно, но я искренне плакал. Мы пришли в институт и уже не учились, а делились этим горем, собирались все группами. Как дальше жить? Я за отца так не плакал, как за смерть Сталина!
А через некоторое время в Киеве, в институте, нас собрали и секретарь парткома зачитал закрытое письмо ЦК – о культе личности и перегибах. Мы были все в шоке. Мы все молчали, мы не знали, что говорить.
Вот так вот всех убивали, как так можно?
Мы всё равно боялись, и этот сталинский страх живёт во мне до сих пор. Да, всё это было: доклад о культе личности и массовых репрессиях, отец признан невиновным, наследникам жертв давали какую-то компенсацию. Но несмотря на открывшуюся правду, я жил и дрожал, как тот самый пескарь. Арест отца я скрыл и тогда, когда поступал в ЦКБ в 1960 году – написал, что отец умер. Я же поступал в правительственную больницу, понимал и дрожал. Потому что “первый отдел” работал всегда. Нам даже в автобусе нельзя было произносить имен наших больных – увольняли сразу.
– Если бы сейчас Сталин пришел к вам…
– Вы знаете, я хирург, но я и курицы в жизни не зарезал – не мог. Но дали бы мне пистолет, я бы Сталина расстрелял. Вот такое у меня к нему отношение. Cудите, как хотите. А судьба сложилась так, что я лечил правнука Сталина.
Однажды в храме ко мне подошёл один человек, который знал, что я врач, и говорит: “Доктор, у меня такой кошмар, я в своё время убивал людей”.
– “Где? На войне?” – “Нет. Здесь у нас”. – “За что?” – “Не знаю.” – “Как? Как же вы не знаете?” – “Я исполнял приказы. Сейчас я много пью, потерял сон, не могу спать, у меня они в глазах – те, которых убивал. Они спрашивают: за что?” Вот так я видел живого убийцу.
– А когда отца реабилитировали?
– Реабилитация отца была в 1956 году по 58 статье. Куда-то, наверное, маму вызвали, сказали, что отец мёртв, что она получит специальную бумагу. Сказали, что он признан невиновным. Мы поехали с братьями в Винницу. Сказали, что там дают дела. Мы пришли в этот архив в 1993 году, нам дали дело. Оно так аккуратно прошито, пронумеровано, сзади красная сургучная печать. Там беседа с отцом, каждый листок им подписан. В начале была его подпись, а последние уже были с пятнами крови. Им иголки под ногти засовывали. И я там нашёл свое письмо Сталину.
Мы очень расстроились, когда увидели в деле пятна крови и поняли, что отца расстреляли фактически ни за что. Можно было бы переписать или отфотографировать материалы дела, мы этого не сделали – были убиты этими пятнами.
Шли назад и молчали, заговорили только в поезде. Брат сказал: «И чего мы добились?» Мы пожали плечами.
Когда в селе закрыли католическую церковь, мы ходили в православную. Мама, безграмотная, говорила: “Бог один”. Я и сейчас хожу и в католический и в православный храмы.
Я до сих пор стесняюсь говорить, что являюсь председателем общества жертв политических репрессий. Не всем это говорю, потому что не могу в очередной раз рассказывать, что было с моей семьёй, не каждый это может понять: раз посажен, значит виновен.
– А как вы попали в Москву?
– Я в Киеве закончил медицинский институт, тогда к нам приехали какие-то мужчины и начали выбирать врачей – мы не знали, куда именно. Оказывается, меня выбрали в “кремлёвскую” больницу, ЦКБ. Я здесь работал хирургом 41 год.
– Как вы нашли в Москве католический храм?
– Я ещё в советские времена искал костёл, нашёл его на Лубянке. Подёргал главную дверь – она закрыта. Оказывается, там была маленькая боковая дверь, открытая, через неё и вошёл.
И стал ходить регулярно. Но поскольку на балконе дома напротив стояла видеокамера, то я всегда брал газету и закрывал ею лицо, чтобы меня не узнали. Потому что, если бы узнали, могли бы выгнать из “кремлёвской” больницы.
А потом мы узнали о храме на Малой Грузинской. Он был развален, но мы начали приходить сюда. Как-то я пришёл, было ещё несколько человек, просто молились старенькие бабули… Потом выяснилось, что создан оргкомитет, который будет требовать возвращения храма. Людей приходило молиться все больше, организованно шли в Моссовет, чтобы показать, что католиков в Москве много, и мы имеем право на храм.
Нам очень здорово помогал мэр Лужков. Он молодец. Здесь, в здании храма, орудовали какие-то мощные «волки», которые держали здесь какой-то завод по розливу водки, здесь был миллион бутылок, мы машинами их вывозили. Мы дрались с ними, милиция приезжала, они нас не пускали, а мы хотели попасть внутрь. Я помню, как нас, самых активных, Моссовет пригласил уже сам.
Кафедральный собор Непорочного Зачатия до и после реконструкции– С кем вы пошли, помните?
– Ох, все уже поумирали.
Пани Ядвига, маленькая такая была, Владислав Станиславович, забыл фамилию.
Потом в храм стало приходить больше молодежи. Собирали мусор в мешки и волочили на улицу через заднюю дверь. Мессу священники служили прямо на ступеньках храма. Мы брали из дома несколько толстых газет, клали под колени во время молитвы.
До прошлого года я сам ходил в храм, до января. С палочкой, но сам. Старался каждое воскресение. А когда-то мне было очень плохо, я думал, что я уже умираю, я вызвал такси, поехал в храм и просил таксиста поднять меня по ступенькам…
– Вам уже за 90 лет – завидное долголетие…
– Где-то я прочитал выражение: “Бог помогает тому, кто помогает себе сам”. Когда я по зрению уже не мог делать операции, меня перевели в кабинет здорового образа жизни или, как раньше называли, “cанпросвет”. Я стал часто ездить по обмену опытом в правительственные больницы Польши, Чехословакии, Венгрии, Германии. Старался понять, как можно лечить больных народными средствами, травами, чтобы поменьше лекарств.
Я изучал йогу и даже сексотерапию. Прошёл курс в Карловых Варах, сидел, не поднимая глаз от тетради, слушая переводчика через наушники.
Одно время я ходил на костылях, потом с палочкой, лежал в нашей больнице. В одном суставе накопилась жидкость, в другом. Иногда откачивали с кровью. Вводили гормоны. Наши профессора травматологии не могли определить, что со мной. И до сих пор не знают, что со мной было. Что я сделал? Перестал есть мясо. Начал пить соки.
Чтобы стать долгожителем, надо совершить первое и очень важное –отказаться от всех вредных привычек: курение, алкоголь, наркотики. Второе – ежедневно ходить пешком не менее 40 минут. Третье – упорядочить своё питание и свой сон.
Дыхание – очень важный аспект здорового образа жизни. Академик Саркизов-Серазини говорил, что дыхание более важно, чем питание, чем движение и прочие. Кроме того, следует следить за артериальным давлением, за сахаром в крови, за холестерином – это основное. Желательно наблюдаться у одного врача долгое время.
В молодости я хотел быть не врачом, а актёром. Поэтому, как только в больницу поступали знаменитые артисты, коллеги сообщали мне об этом. Первой актрисой, с которой я познакомился, была Александра Александровна Яблочкина. Ей тогда было 96 лет, и я её сначала оперировал, а потом наблюдал за процессом выздоровления. Из бесед с актрисой я узнал, что вору, который пришёл обокрасть её дом, она потом отправляла в тюрьму посылки и деньги. У неё был жизненный принцип такой же, как у святого доктора Фридриха Гааза: “Спешите делать добро!”
А у меня так сложилась жизнь, что я её доживаю в пансионате ветеранов труда. Приезжайте в гости – пансионат № 29, улица Нежинская, дом 2. Очень хороший пансионат. А я всегда рад гостям.
Байки от доктора Медвецкого
Раневская и склероз
Я имел счастье дважды лечить Фаину Раневскую. Она имела обыкновение говорить: “Ваша “кремлёвка” – это кошмар со всеми удобствами!” Как-то Раневская мне говорит: “Доктор, я недовольна нашим лечением.
Приведите мне профессора!” Я привёл. Профессор попросил доложить, какое лечение получает наша очаровательная Фаина Георгиевна. Я перечисляю: массажи, лечебная гимнастика, электрофорез, новокаиновые блокады и ванны. “Мне нечего к этому добавить”, – говорит профессор. Она: “Почему же ничего не помогает?” – “Ведь вам уже 84 года”, – мягко напомнил и добавил, что в таком возрасте бывает склероз. Раневская обиделась и возмущённо ответила: “Это у Вас склероз, это Вы – старый склеротик, а я до сих пор запоминаю 23 страницы текста за одно прочтение!”
Пропуск для Ахматовой
Как-то Фаина Раневская попросила выписать пропуск к ней ещё на одного человека. Диалог был примерно такой: “Фаина Георгиевна, Вам уже дали два пропуска, больше нельзя!” – “Ну выпишите же!” – “Я не могу, меня же уволят!” Раневская не отстаёт: “Ну ладно, пойду в первый отдел, попрошу, может, разрешат?” Угроза визита в первый отдел подействовала, и работник больницы спрашивает фамилию, на кого выписывать пропуск.
Раневская: “Пишите – Анна Андреевна Ахматова”.
А Фаина Георгиевна в это время лежала в одной палате с сестрой Владимира Маяковского, Людмилой Владимировной. Та тоже пришла в восторг от того, что к ним придёт Ахматова: “Ой, наш Володя так любил её!” Я напросился к Людмиле Владимировне посидеть с ней после работы. Все врачи хотят увидеть Ахматову – кто в коридоре прохаживается якобы по делам, кто за шкафом спрятался, кто за углом. Кто с медсестрой застыл рядом, вроде пишет историю болезни. Все хотят взглянуть на великую поэтессу.
Заходит Анна Андреевна, а я уже сижу рядом с Людмилой Владимировной, вроде беседую. Наши великие расцеловались: “Фаечка, что с тобой случилось?” – “Упала я, вешала какую-то штору”. – “Надо было тебе самой вешать! Что говорят врачи?” – “Врачи говорят, что у меня подозрение на перелом шейки матки”. Я аж подскочил: “Какой матки? Фаина Георгиевна, я же Вам сказал: шейки бедра. Но рентген показал, что даже трещины нет!”
У Ахматовой были косточки на ногах.
Она разулась, я осмотрел эти косточки, а мне их и потрогать хотелось, а она: “Не надо трогать!” Я посоветовал, если можно терпеть, то не надо пока делать операцию. Операция была рискованной в то время: с положительным результатом заканчивалась только половина. Я эти операции тоже делал. C косточкой надо обязательно носить специальную ортопедическую стельку, причем обувь обязательно должна быть без каблуков. А было известно, что Ахматова всегда носила обувь на каблуках.
При коммунизме, как при царе
Однажды получаю письмо: “У Вас лежит всеми нами любимый Ростислав Янович Плятт. Он не может ходить, даже телевизор не может включить и подойти к телефону. Пожалуйста, возьмите его под своё крылышко”. Я до самой его кончины к нему ходил. Он о многом мне рассказывал.
Плятт обладал неисчерпаемым чувством юмора. Рассказывает: “Я прихожу в процедурный кабинет, спрашиваю: “Сестричка, мне укол в руку?” – “Да, в руку, в руку, снимайте штаны!”
Ростислав Янович мне поведал, что Михаил Жаров одно время был секретарём парторганизации Малого театра.
Однажды на политзанятиях была тема о коммунизме. Спрашивают Яблочкину: “Александра Александровна, как Вы себе представляете жизнь при коммунизме?” Она говорит: “Всё будет. И одежда всевозможная (ей как актрисе это было очень важно), и икра красная, и чёрная, и рыба. Ну точно так было, я помню, при царе Николае II”. Артисты грохнули.
Материал подготовила Ольга Хруль
Расшифровка: Марта Скугорева
Фото: Ольга Хруль
Читайте также:
ВОСПОМИНАНИЯ СЫНА «ВРАГА НАРОДА»: «ВО МНЕ ДО СИХ ПОР СТРАХ ЖИВЕТ СТАЛИНСКИЙ…»
«Там идут раскопки наших репрессированных»: Медвецкий А.И. (фильм #29, Мой ГУЛАГ)
Медведский Анатолий Владимирович узи-специалист. Отзывы
УЗИ-специалист
рядом с любой станцией метро
7
пациентов записались к этому врачу через наш портал
80%
порекомендовали бы этого врача своим родным и знакомым
Медведский Анатолий Владимирович
Узи-специалист
Специализация
- сердечнососудистая система
- желудочно-кишечный тракт
- органы забрюшинного пространства
- воспалительные заболевания органов малого таза
- фурункулез
- cлюнные и околоушные железы
- печень
Медведский Анатолий Владимирович
Где принимает
Госпиталь №3 центральный военный клинический им.
А.А. Вишневского (филиал №3)
Московская область, Одинцово, Садовая улица, 22
Записаться на прием
20 апр 21 апр 22 апр 23 апр
Медведский Анатолий Владимирович
Отзывы
Только настоящие отзывы!
Мы публикуем только отзывы, полученные от людей, которые записывались к врачу через наш сервис.
Еще никто не оставил отзыв о враче. Поделитесь своим мнением, если вы записались на прием к врачу через наш портал
Найти другого узи-специалиста
Оставьте отзыв о враче Медведский Анатолий Владимирович
Вы записались на прием к врачу на нашем сайте? Оставьте свой отзыв, мы его опубликуем после проверки.
Врач Медведский Анатолий Владимирович
Действительно хороший врач?
Поделитесь мнением о нем в соцсетях
Медведский Анатолий Владимирович
УЗИ-специалист
Найти другого врача
Ваше имя
Ваша фамилияДата рождения
Ваш телефон
На указанный вами номер было отправлено SMS с кодом подтверждения.
Код из SMS
Дата приема
Время приема
Нажимая на «Записаться», вы даете согласие на обработку своих персональных данных.
После записи с Вами свяжется специалист call-центра и уточнит все интересующие Вас вопросы.
Вы действительно хотите
Вы можете записаться к врачу по телефону
Госпиталь №3 центральный военный клинический им. А.А. Вишневского (филиал №3) Московская область, Одинцово, Садовая улица, 22 Записаться на прием
20 апр 21 апр 22 апр 23 апр
УЗИ-специалисты с записью на ближайшее время
Прошин Дмитрий Евгеньевич
узи-специалист
5 отзывов
Медикал Он Груп — Одинцово
Московская область, Одинцово, Можайское шоссе, 55
Расписание работы врача
Гаврюшина Ольга Андреевна
узи-специалист, терапевт
4 отзыва
МАММА Clinic
Московская область, Одинцово, Вокзальная улица, 7Б
Стоимость приема — 3500₽
Ли Алена Валентиновна
узи-специалист, гинеколог
16 отзывов
Клиника «Ви-Терра» у м.
Беляево
Москва, Профсоюзная улица, 104
Стоимость приема — 2055₽
У нас Вы можете найти врача в любом регионе России
Мы правильно определили Ваш регион?
Москва
Медицинский портал Все врачи здесь © 2010-2021
Андрей Медведовский, д.м.н. | Специалист по лечению боли в Окала и Леди Лейк, Флорида
О
Основные специальности: Неврология (сертифицировано Советом), медицина боли (сертифицирована Советом), медицина боли, медицина боли (сертифицирована советом)
Д-р Эндрю Медведовский считает, что основной задачей врача является помощь пациентам в уменьшении их боли и страданий.
«Нет другой специальности, которая действительно живет по этому принципу каждый день и может повлиять на чье-то качество жизни и благополучие», — сказал он.
После получения степени бакалавра в Бруклинском колледже в Нью-Йорке д-р Медведовский получил степень доктора медицины в Медицинской школе Университета Росса в Доминике.
Прошел интернатуру по внутренним болезням в Медицинском центре Маймонида в Нью-Йорке. Университет Содружества Вирджинии служил местом для его резидентуры по неврологии и стипендии по медицине боли.
В связи с постоянным развитием области лечения боли доктор Медведовский воодушевлен переходом интервенционного лечения боли в минимально инвазивную хирургию. Эта процедура «устранит необходимость для пациентов подвергаться массивным спондилодезам, которые часто приводят к более длительной боли и выздоровлению», — сказал он.
Для каждого пациента составляются комплексные индивидуальные планы лечения, важным компонентом которых является медикаментозное лечение. «Ключевым моментом является информирование пациентов об альтернативных вариантах лечения, установление доверия между врачом и пациентом и постепенная работа по сокращению долгосрочного употребления опиоидов», — сказал он.
Установление контакта с пациентом, отмечает д-р Медведовский, является наиболее важной частью оказания качественной помощи.
«Пациенты должны доверять нам и быть уверенными в нашем уровне квалификации для выполнения очень рискованных процедур, которые помогут им уменьшить боль и страдания».
Филиалы FPRC — Леди Лейк, Центр боли и реабилитации Окала, Флорида, Деревни
Образование
- Товарищество
- Медицинский факультет Университета Содружества Вирджинии Соединенные Штаты Ричмонд, Вирджиния 2013
- Выпускник
- Медицинский факультет Университета Росса Соединенные Штаты Мирамар, Флорида 2007 г.
- Стажировка
- Государственный университет Нью-Йорка в больнице Стони Брук Стоуни-Брук, Нью-Йорк 2009 г.
- Медицинский факультет Университета Содружества Вирджинии Соединенные Штаты Ричмонд, Вирджиния 2012
- Бакалавриат
- Бруклинский колледж Бруклин, Нью-Йорк 2003 г.
Отзывы
- 19.04.2023
Очень профессионально и заботливо. Меня приняли вовремя и все мои опасения были учтены.
- 15.04.2023
Доктор Медведовский потрясающий, персонал очень добрый и услужливый.
- 15.04.2023
потрясающе
- 15.04.2023
Вежливое обслуживание, отличные медицинские консультации.
Показать больше
Эндрю Медведовский, доктор медицинских наук, специалист по обезболиванию, Turnersville, NJ
Эндрю Медведовский, доктор медицинских наук, специалист по обезболиванию в Тернерсвилле, штат Нью-Джерси | MD.comДоктор Эндрю Медведовский — врач по обезболиванию в Тернерсвилле. Он создает индивидуальные планы обезболивания для пациентов, страдающих от хронической боли.
RA Pain Services, Пенсильвания (Вашингтон Тауншип)
ЗАКАЗАТЬ ОНЛАЙН
Обратите внимание: Эта ссылка направит вас к стороннему
веб-сайт, не связанный с MD.
Принимать новых пациентов?
Да , Доктор Андрей Медведовский принимает новых пациентов в этом кабинете.
Телефон
(856) 228-7246
Адрес
151 Fries Mill Road, Suite 102, Turnersville, NJ 08012
Часы работы
| Открыть | Обед | Закрыть | |
|---|---|---|---|
| Пн | — | ||
| Вт | — | ||
| Чт | — | ||
| Пт | — |
Детали офиса
| Врачебные специальности | Лечение боли и неврология |
| Принимаете новых пациентов? | Да |
| Практика Специальность | Лечение боли |
| Знание языков | Английский |
RA Pain Services, Пенсильвания (Вашингтон Тауншип)
151 Fries Mill Road, Suite 102, Turnersville, Нью-Джерси 08012 • (856) 228-7246
| Врачи | 1 |
| Комната для осмотра | 1 |
| Врачебные специальности | Лечение боли и неврология |
| Докторское звание | Невролог/специалист по обезболиванию |
| Принимать новых пациентов? | Да |
| Практика Специальность | Лечение боли |
| Официальный сайт | http://rapaindocs. com/ |
Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь, чтобы продолжить
Электронная почта
Пароль
Нет учетной записи? Зарегистрируйтесь сейчас, чтобы продолжить бронирование посещения:
Зарегистрируйтесь
>
Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь, чтобы продолжить
Нет учетной записи? Зарегистрируйтесь сейчас, чтобы продолжить бронирование посещения:
Зарегистрироваться
Биография
Как сертифицированный невролог и специалист по обезболиванию, я понимаю, что хроническая боль — это сложное заболевание, которое влияет не только на ваше здоровье, но и на качество жизни и межличностные отношения. Моя цель — предоставить каждому пациенту комплексный и индивидуальный план лечения с целью восстановления функции и качества жизни. Если вы или кто-то, о ком вы заботитесь, страдаете от хронической боли, пожалуйста, запишитесь на консультацию сегодня, и я буду с нетерпением ждать встречи с вами.
Специальности
Лечение боли
Врачи по лечению боли специализируются на уходе за пациентами, страдающими от хронической боли, вызванной травмой, заболеванием или иным образом. Доктор Медведовский создает для пациентов индивидуальные планы лечения боли, которые могут включать терапию, медикаментозное лечение или минимально инвазивные процедуры. При создании индивидуального плана лечения боли доктор Медведовский оценит пациента и его историю болезни, а также проведет тесты для постановки точного диагноза.
Неврология
Доктор Эндрю Медведовский выявляет и лечит различные неврологические заболевания, возникающие в результате проблем с головным и спинным мозгом. Доктор Медведовский может назначить анализы и сканирование для постановки правильного диагноза, необходимого для составления соответствующего плана лечения пациентов. Лечение может включать в себя, среди прочего, медикаментозное лечение, несколько методов лечения или изменение образа жизни.
