Царькова светлана: Светлана Царькова (tsarkovy), свадебный фотограф Санкт-Петербург, Россия

Царькова Светлана Александровна — 2 отзыва | Москва

2 отзыва

Терапевт

Стаж 21 год

Царькова Светлана Александровна, Москва: терапевт, 2 отзыва пациентов, места работы, стаж 21 год.

Обновлено 10.06.2020

Сообщить об ошибке

Образование

2

Рейтинг

Отзывы

2

Образование

• 2002

  Курский государственный медицинский университет (лечебное дело)

  Базовое образование

• 2016

  Курский государственный медицинский университет (общая врачебная практика (семейная медицина))

  Повышение квалификации

Рейтинг

Отзывы

Народный рейтинг +2. 3

Обследование 0.0

Эффективность лечения 0.0

Отношение к пациенту 0.0

Информирование 0.0

Посоветуете ли врача? 0.0

Рейтинг снижен: врач не подтвердил стаж, категорию и учёную степень

Стаж21 год

КатегорияНеизвестна

Учёная степеньНеизвестна

Отзывы

Пациент
+7-968-39XXXXX

15 февраля 2019
в 14:42

+2.0 отлично

Проверено (1)

Гость

12 июня 2017
в 22:19

-2.0 ужасно

(499) 110-17-66

Плетминцева О. Г.

14 отзывов

Терапевт

Пятницкое шоссе, д. 15

от 1900 ₽

(499) 110-17-66

Расулова П. И.

14 отзывов

Терапевт

Пятницкое шоссе, д. 15

от 2000 ₽

(499) 110-97-89

Агазаде С. Л.

2 отзыва

Терапевт

ул. Митинская, д. 57

от 1900 ₽

(499) 110-97-89

Горечая М. А.

2 отзыва

Терапевт

ул. Митинская, д. 57

от 1900 ₽

(499) 110-06-34

Титова Е. А.

9 отзывов

Терапевт

ул. Дубравная, д. 46

от 2500 ₽

(499) 110-06-34

Алишихова М. С.

0 отзывов

Терапевт

ул. Дубравная, д. 46

от 2000 ₽

Узуева Э. И.

7 отзывов

Терапевт

ул. Митинская, д. 44

от 3350 ₽

Комарова О. И.

13 отзывов

Терапевт

Пятницкое шоссе, д. 29, корп. 3, стр. 1

отзывы пациентов, запись на приём, где принимает – Москва – НаПоправку

Нет информации о месте работы врача Царькова Светлана Вадимовна, поэтому к нему нельзя записаться через сайт.

Смотреть всех врачей с онлайн записью:
• врач УЗД

О враче

Царькова Светлана Вадимовна: врач УЗД. Стаж работы – 25 лет.

Царькова Светлана Вадимовна выполняет следующие виды УЗИ:

• органов брюшной полости с определением функции желчного пузыря, почек, мочевого пузыря;
• малого таза, предстательной железы, мошонки;
• диагностика всех сроков беременности, доплерометрия;
• щитовидной и молочных желез, мягких тканей, лимфоузлов;
• суставов, сосудов.

Осуществляет пункционную биопсию молочных и щитовидной желез под УЗ-контролем. Состоит в Ассоциации врачей УЗД.

Образование

Первый Московский государственный медицинский университет имени И. М. Сеченова (1987)

Информация обновлена 01.01.2023

Если вы нашли неактуальную информацию или хотите внести дополнение — сообщите нам!

свою работу сделала хорошо

Все было хорошо, если не учитывать то, что мою фамилию неправильно указали в договоре. К врачу претензий нет, она мне всем понравилась. Врач провела ультразвуковое исследование, свою работу сделала хорошо. Она рассказывала мне что видит на УЗИ. Четко могу сказать, что в СМ-клинике не умеют делать ЭКГ. Они его делают неправильно, их ЭКГ потом никто нигде не принимает. Вот мне сейчас срочно нужно сделать ЭКГ, но в их клинику на ул. Ярцевской я точно не буду обращаться, хотя для меня это было бы очень удобно. Хорошо, что меня вовремя предупредили.

3 года назад

Образование и научная деятельность

Первый Московский государственный медицинский университет имени И. М. Сеченова (1987)

• 1988 г. — интернатура по специальности «Терапия»;
• 1988 г. — курс повышения квалификации по программе «Ультразвуковая диагностика заболеваний органов брюшной полости и забрюшинного пространства», НИИ скорой помощи им.И.М.Склифосовского;
• 1992 г. — курс повышения квалификации по теме «Диагностика и современные методы лечения злокачественных опухолей», ММА им.И.М. Сеченова;
• 1992 г. — обучение по теме «Ультразвуковая диагностика в акушерстве и гинекологии», ЦИУВ г. Москва;
• 2003 г. — повышение квалификации по специальности «Ультразвуковая диагностика», МГМСУ;
• 2004 г. — курс повышения квалификации по теме «Ультразвуковая диагностика и методика исследования щитовидной железы» на базе городского эндокринологического диспансера, г.Москва;
• 2004 г. — повышение квалификации по теме «Ультразвуковая диагностика заболеваний молочных желез» на базе маммологического диспансера, г. Москва;
• 2008 г. — сертификационный цикл повышения квалификации «Ультразвуковая диагностика»,  РМАПО;
• 2012 г. — сертификационный цикл по Ультразвуковой диагностике в Институте последипломного профессионального образования ФГБУ им. А. И. Бурназяна ФМБА России.

Почему Россия все еще жаждет царя

Культура Советский союз Ussr

За последние 35 лет Светлана Алексиевич проехала по бывшему Советскому Союзу с диктофоном в руках, записав тысячи интервью с простыми людьми — от строителей в Сибири до пилотов вертолетов на Украине. Методы Алексиевич заслужили ее сравнение с американскими историками Стадсом Теркелем и Говардом Зинном, но ее достижения находятся в отдельной категории: в 2015 году 68-летняя журналистка стала первым автором научной литературы, получившим Нобелевскую премию по литературе после Уинстон Черчилль сделал это в 1953.

На данный момент ее продукция состоит из пяти книг, которые она называет История Красного Человека . Последний выпуск, Secondhand Time: The Last of the Councils , рассказывает о распаде СССР и последовавшем хаотичном переходе. Алексиевич, родившаяся в Украине, но большую часть жизни прожившая в Беларуси, понадобилось 10 лет. Книга, которая была первоначально опубликована на русском языке в 2013 году, была переведена на английский язык и выпущена в США и Великобритании в мае. Его провозглашают шедевром Алексиевич — не только за то, что в нем говорится о распаде Советского Союза, но и за то, что в нем говорится о будущем России и ее бывших сателлитов.

Один из самых откровенных моментов книги происходит во время интервью с кремлевским чиновником, который по понятным причинам предпочел остаться неизвестным. Он отмечает, что у России «царский менталитет… Будь то генеральный секретарь или президент, в любом случае это должен быть царь». Это точка зрения, которую, с сожалением признает Алексиевич, она разделяет, и причина, по ее словам, в том, что Россия не смогла принять демократию. И все же она не демонизирует президента России Владимира Путина; для нее проблема страны — коллективная. «Путин символизирует чувства и настроения практически большинства граждан России», — говорит Алексиевич Newsweek . «Похоже, люди из ближайшего путинского окружения, ориентированные на антизападную, славянофильскую риторику… и ранее находившиеся на обочине политической мысли… сближаются с президентом».

Некоторые, такие как правый российский политолог Александр Дугин, выступают за возвращение к тоталитарным ценностям, и по мере того, как разворачивается действие

Secondhand Time , призрак Иосифа Сталина появляется и исчезает в книге, как призрак Банко. Многие представители старшего поколения России, у которых брал интервью Алексиевич, тоскуют по временам, когда диктатор правил Советским Союзом с абсолютной властью. Один необычный разговор с 87-летним ветераном Великой Отечественной войны приводит Алексиевич в недоумение (иногда она заключает свои чувства в скобки). Хотя жена этого человека умерла в одном из сталинских лагерей, он говорит Алексиевичу, что его радость не угасла, когда коммунистическая партия вновь приняла его после долгого периода «реабилитации».

«Ты должен понять!» — восклицает ветеран. «Вы можете судить нас только по законам религии. Вера! Наша вера вызовет у вас зависть!»

Вера Алексиевича в будущее России угасла в 1990-е годы. «Встал вопрос: какая у нас должна быть страна — сильная страна или достойная, где люди могут жить достойно?» сказала она в своей речи после получения Нобелевской премии. «Мы выбрали первое — сильную страну. Мы снова живем в эпоху силы. Русские воюют с украинцами — своими братьями. Мой отец — белорус, моя мать — украинка. Так у многих».

Цензоры заблокировали первую книгу Алексиевич на два года, сетуя на то, что описанная ею война ужасна и что в ней нет героев. Изольда Ольбаум/лайф/Редукс

Secondhand Time полон ужасающих примеров межэтнического насилия, вспыхнувшего на территории бывшего СССР после его распада. Когда-то дружественные соседи в таких местах, как Таджикистан, Абхазия и Баку, обратились друг против друга, безнаказанно совершая изнасилования и убийства. «Это показывает, что наши политики не могут ответить на вызовы времени», — говорит Алексиевич. «Они не знают, как реагировать на события и политические преобразования. Единственное, что они могут предложить, — это насилие и убийства людей».

Алексиевич сама столкнулась с дискриминацией в Беларуси, где, по ее словам, ее книги не разрешены к печати. Она также говорит, что президент Беларуси Александр Лукашенко сначала поздравил ее с Нобелевской премией, но через два дня отказался от этого. «Он начал говорить обо мне как о клеветнице на Россию и [говорить], что такие книги, как моя, людей не вдохновляют», — говорит она.

Тем не менее, Алексиевич была очень рада получить поздравительное письмо от Михаила Горбачева, бывшего советского премьера и инициатора советского политического реформаторского движения «перестройка». Алексиевич считает, что его программа создала атмосферу открытости, позволившую опубликовать ее первую книгу «9».0007 Неженское лицо войны , повествующая о женщинах-солдатах, сражавшихся на стороне Красной Армии в период с 1941 по 1945 год. Книга, изданная в 1983 году, на два года задерживалась цензорами с предостережением: «Ваша война ужасна. Почему у тебя нет героев?» (Random House планирует выпустить книгу в новом переводе на английский язык в следующем году.)

В ответном письме Горбачеву Алексиевич говорит, что благодарит его за проведенные реформы. «Я думаю, что Горбачев — один из величайших политиков и людей ХХ века, — говорит она. В Подержанное время , складывается совсем иная картина бывшего генерального секретаря Коммунистической партии. В целом он непопулярная фигура, хотя, прежде всего, остается непонятым. «Горбачев не пигмей, он не игрушка в руках обстоятельств, и он не агент ЦРУ… но кто он?» недоумевает этот анонимный кремлевский чиновник.

Оглядываясь назад на ту эпоху, Алексиевич говорит, что, по ее мнению, Горбачев хотел не разрушить социализм, а скорее улучшить его, и что это желание разделяло большинство людей в бывшем Советском Союзе. «Я много путешествовала по стране и разговаривала с тысячами людей, — говорит она, — и у меня от них возникло ощущение, что никто не хотел, чтобы страна стала капиталистической».

Стилистически, Secondhand Time , как и другие ее книги, создает мозаику перекрывающихся голосов, как взаимодополняющих, так и несовпадающих. В своей вступительной нобелевской речи Сара Даниус, постоянный секретарь Шведской академии, отметила, что Алексиевич «убирает все лишнее до основания. Она ничего не добавляет: она вычитает. который.»

Алексиевич говорит, что никогда не готовит вопросы для своих интервью и вполне счастлива, когда ее испытуемые болтают. «Конечно, многое потом нужно выбросить или очистить», — говорит она. Многие из ее испытуемых стали ее друзьями, и интервью — или «беседы», как она предпочитает их называть, — часто продолжаются в течение нескольких лет. «Я рано понял, что каждый мужчина и женщина, с которыми я разговариваю, больше, чем просто предмет моего исследования, будь то Вторая мировая война, война в Афганистане или Чернобыль».

Несмотря на то, что книги Алексиевич содержат рассказы о трагедиях, они также пропитаны типично русским виселичным юмором. « Демократия ! Это смешное слово в России», — говорит один русский. «Путин-демократ» — наша самая короткая шутка».

Книги также дополнены необыкновенными историями о любви и упорстве. Среди них: Мария Войтешонок, 57-летняя писательница, родители которой умерли, когда она была маленькой, рассказывает, как ее неграмотная тетя шесть месяцев просила незнакомцев написать в детские дома в Сибири, прежде чем ей наконец удалось найти и спасти ее.

Не менее трогательные истории разворачиваются не только в Secondhand Time , но и в других ее работах. «То, с чем я пытаюсь иметь дело, — это… такая история, которую историки обычно упускают из виду, изучая важные события», — говорит она. «Для меня важно и интересно то, как история отражалась в повседневной жизни людей».

Project MUSE — Жар-птица и лисица: русская культура при царях и большевиках Джеффри Брукса (рецензия)

Обеспокоенный век между 1850 и 191950 в России было вызвано радикальными преобразованиями в политике, социальной структуре, экономической деятельности и религиозной практике. Как эти потрясения проявлялись в культурной продукции того времени, а именно в литературе, искусстве, музыке и танцах, — это тема Джеффри Брукса «Жар-птица и лисица ». Полезно распределяя то, что он называет «творческим веком», на три периода, Брукс фокусирует свое социально-политическое и экономическое обоснование на культуре каждой эпохи. Во-первых, о том, как искусство отреагировало на эмансипацию и реформы между 1850 и 1889 годами.; затем диалог между революционной политикой и искусством с 1890 по 1916 год; и, наконец, художественное самовыражение при советском режиме с 1917 по 1950 год. Каждый раздел связан с главной темой Брукса: противостояние жар-птицы и лисы, вездесущих фольклорных фигур в русской культуре девятнадцатого и двадцатого веков. Отсылая к архетипическим ежу и лисе Исайи Берлина ( The Hedgehog and the Fox (London: Weidenfeld and Nicolson, 1953)), диада Брукса представлена ​​здесь как поэтический, а не строго строгий организующий принцип. Ослепительная жар-птица и хитрая лисица вызывают, соответственно, парящее воображение и практическую мудрость, которые были характерны для российского культурного производства в этом быстро меняющемся и часто жестоком политическом ландшафте.

В первом разделе монографии Брукса лирично и юмористически описываются безбашенные бандиты, повстанцы, юродивые и простые люди, представленные в лубках (гравюры на дереве), приключенческих романах и печатных журналах, которые широко распространялись между 1850 и 1889 годами, успокаивая читателю, что граница между анархией и порядком всегда в конце концов восстанавливалась: «[Свободные] пространства оказывались непригодными для жизни в течение более длительного периода. Люди должны вернуться в царство общества и закона, где мятежники могут столкнуться с наказанием и смертью или получить искупление» (с. 43). Эта формулировка объясняет, почему популярная художественная литература того времени приняла христианский кенотизм, почему Гоголь и Тургенев превозносили свободу и почему Достоевский и Толстой были озабочены духовным спасением. Это, однако, не объясняет Чехова, который, как показано, оставался амбивалентным до последнего и который вместе с Толстым помог открыть традицию гражданского долга и активности среди российских культурных производителей, которая продолжается и по сей день. Брукс обращается во втором разделе к последним дням империи и новым формам искусства, возникающим в расширяющейся рыночной экономике. В то время как царский режим изо всех сил пытался сохранить власть с помощью риторики, а когда это не удалось, массовых казней, процветали модернизм, неореализм и культура знаменитостей, а на подъеме находились художники-экспериментаторы, такие как Михаил Врубель и Наталья Гончарова. Писатели-реалисты, такие как Максим Горький, постепенно выходили из моды, уступая место символизму и сатире. Брукс рассказывает, как нововведения Сергея [End Page 521] Дягилев, Игорь Стравинский и легендарные «Русские балеты» превратили артистов в бенефициариев, а не критиков самодержавия. По мере того как искусство и империя сотрудничали, чтобы узаконить себя, экспортируя художественные достижения России, многие художники-авангардисты дистанцировались от чувства коллективной ответственности, которое охватили Чехов, Толстой и Горький: «[T] лучшие молодые художники начала двадцатого века [. . .] отверг обязанность просвещать» (с. 148). Приняв амбивалентность своего героя-волка, Брукс остается на удивление свободным от суждений, ни осуждая, ни восхваляя своих подданных.

Толерантность Брукса лежит в основе его обзора культурной продукции после 1917 года, в котором изучается, как экономические и политические реалии новой экономической политики, сталинской пятилетки и Большого террора, наряду с ужесточением идеологического контроля над искусством, способствовали один из самых ярких периодов в русской интеллектуальной истории. Этот кажущийся парадокс оправдывает оптимистический анализ Бруксом того, что деятели культуры, такие как Казимир Малевич и Владимир Маяковский, считали «новым искусством для советского народа» (стр. 168). Даже в те трудные времена поэты, писатели, художники, композиторы, режиссеры и карикатуристы сплачивались, чтобы найти уникальные возможности для подрывной деятельности, самовыражения и даже радости. Брукс описывает, как такие художники, как Владимир Татлин.