Иноземцева валерия: Иноземцева Валерия Сергеевна

Ваша фамилия

Дата рождения

Ваш телефон

На указанный вами номер было отправлено SMS с кодом подтверждения.

Код из SMS

Дата приема

Время приема

Нажимая на «Записаться», вы даете согласие на обработку своих персональных данных.

После записи с Вами свяжется специалист call-центра и уточнит все интересующие Вас вопросы.

Вы действительно хотите
прервать запись?

Вы можете записаться к врачу по телефону

Доктрина Герасимова — журнал POLITICO

Иллюстрация Мэтта Чейза

9 идей

Это новая российская теория хаоса в политической войне. И это, вероятно, используется на вас.

МОЛЛИ К. МАКЬЮ

Сентябрь/октябрь 2017 г.

Молли К. МакКью, эксперт по информационной войне, консультирует правительства и политические партии по вопросам внешней политики и стратегических коммуникаций. Она консультировала правительство президента Грузии Михаила Саакашвили с 2009 года.-13, а бывший премьер-министр Молдовы Влад Филат в 2014-15 гг.

В последнее время Россия, кажется, подходит к Соединенным Штатам со всевозможных противоречивых точек зрения. Российские боты усиливали роль Дональда Трампа во время предвыборной кампании, но во время пребывания у власти прокремлевские СМИ изображают его слабым.

Запутался? Только если не понимать Учения Герасимова.

В феврале 2013 года генерал Валерий Герасимов — начальник Генерального штаба России, сопоставимый с председателем Объединенного комитета начальников штабов США — опубликовал в еженедельнике статью объемом 2000 слов «Ценность науки — в предвидении». Российская торговая бумага Военно-промышленный курьер . Герасимов взял тактику, разработанную Советами, смешал ее со стратегическими военными представлениями о тотальной войне и изложил новую теорию современной войны, которая больше похожа на взлом вражеского общества, чем на нападение на него в лоб. Он писал: «Изменились сами «правила войны». Роль невоенных средств достижения политических и стратегических целей возросла, и во многих случаях они превзошли по своей эффективности силу оружия.

Многие считают эту статью наиболее полезным изложением современной стратегии России, видением тотальной войны, в которой политика и война помещаются в один и тот же спектр деятельности — как в философском, так и в логистическом отношении. Этот подход носит партизанский характер и применяется на всех фронтах с использованием целого ряда действующих лиц и инструментов, например, хакеров, СМИ, бизнесменов, утечек и, да, фейковых новостей, а также обычных и асимметричных военных средств. Благодаря Интернету и социальным сетям операции, о которых советские команды по психологии когда-то могли только мечтать, — переворачивание внутренних дел наций с помощью одной только информации — теперь возможны. Доктрина Герасимова создает основу для этих новых инструментов и провозглашает, что невоенная тактика не является вспомогательной по отношению к применению силы, а является предпочтительным способом достижения победы. Вот они, по сути, и есть настоящая война. Хаос — это стратегия, которой придерживается Кремль: Герасимов уточняет, что цель состоит в том, чтобы создать атмосферу постоянных беспорядков и конфликтов внутри вражеского государства.

Работает? Бывшие порабощенные страны Грузия, Эстония и Литва в последние годы забили тревогу в связи с попытками России повлиять на их внутреннюю политику и безопасность, поскольку администрация Обамы преуменьшила опасения по поводу новой холодной войны. Но во всех трех странах теперь есть партии с российскими финансовыми связями, возглавляющие свои правительства, которые мягко выступают за более открытый подход к Москве.

В Украине Россия уже несколько лет применяет Доктрину Герасимова. Во время протестов 2014 года Кремль поддерживал экстремистов с обеих сторон конфликта — пророссийских сил и украинских ультранационалистов — разжигая конфликт, который Кремль использовал как предлог для захвата Крыма и начала войны на востоке Украины. Добавьте большую дозу информационной войны, и в этой запутанной обстановке, в которой никто не уверен в чьих-либо мотивах, и почти никто не является героем, Кремль может легко установить контроль. Это Учение Герасимова в поле.

Последняя цель — Соединенные Штаты. Российское государство безопасности определяет Америку как главного противника. Русские знают, что они не могут конкурировать с нами лицом к лицу — в экономическом, военном, технологическом плане — поэтому они создают новые поля сражений. Они стремятся не стать сильнее нас, а ослабить нас, пока мы не станем равными.

Россия, возможно, и не взламывала американские машины для голосования, но, выборочно распространяя целенаправленную дезинформацию и дезинформацию в социальных сетях — иногда с использованием материалов, полученных путем взлома, — и создавая де-факто информационные альянсы с определенными группами в Соединенных Штатах, она, возможно, выиграла значительную битву. при этом большинство американцев не подозревали, что это когда-либо имело место. Избирательная система США — сердце самой могущественной демократии в мире, и теперь — благодаря действиям России — мы застряли в национальном споре о ее легитимности. Мы воюем сами с собой, а враг ни разу не произвел физического выстрела. «Информационное пространство открывает широкие асимметричные возможности для снижения боевого потенциала противника», — пишет Герасимов. (Он также пишет об использовании «внутренней оппозиции для создания постоянно действующего фронта на всей территории вражеского государства»).0003

Не все наблюдатели за Россией согласны с важностью Доктрины Герасимова. Некоторые говорят, что это просто новая и четко сформулированная версия того, что русские всегда делали, или что Путина раздувают как всемогущего пугала, или что конкуренция между различными олигархическими группировками в Кремле означает, что у них нет главной стратегической цели. их деятельность. Но нет никаких сомнений в том, что российское вмешательство носит систематический и многоуровневый характер. Эта структура бросает нам вызов, потому что мы не обязательно понимаем, как она применяется на практике; как и всякая партизанская доктрина, она ставит во главу угла сохранение ресурсов и децентрализацию, что затрудняет ее обнаружение и отслеживание. И стратегически его цели не те, о которых мы привыкли говорить. Кремль не выбирает победителя; это ослабляет врага и создает среду, в которой проигрывает кто угодно, кроме Кремля.

В этом заключается настоящая сила теневой войны в стиле Герасимова: трудно оказать сопротивление врагу, которого не видишь или даже не уверен, что он есть. Но это не всесильный подход; теневое кукловодство, лежащее в основе доктрины Герасимова, также делает ее по своей сути хрупкой. Его тактика начинает давать сбои, когда проливается свет на то, как они работают и чего они стремятся достичь. Это требует лидерства и ясности в отношении угрозы, что мы кратко наблюдали во Франции, когда правительство собралось, чтобы предупредить избирателей о российских информационных операциях в преддверии президентских выборов. Однако на данный момент Америка все еще находится в неведении — даже в обороне, не говоря уже о нападении.

Прости за создание «доктрины Герасимова» — Внешняя политика

Аргумент

Точка зрения эксперта на текущее событие.

Я был первым, кто написал о печально известной высокотехнологичной военной стратегии России. Одна маленькая проблема: его не существует.

Автор Марк Галеотти , главный директор консалтинговой компании «Маяк Интеллект».

Президент России Владимир Путин за экраном компьютера в интернет-кафе в Москве. (ДЕНИС СИНЯКОВ/AFP/Getty Images)

5 марта 2018 г., 14:04

Повсюду вы найдете ученых, экспертов и политиков, говорящих об угрозе, которую «доктрина Герасимова» — названная в честь начальника российского генерального штаба — представляет для Запада. Это новый способ ведения войны, «расширенная теория современной войны» или даже «видение тотальной войны».

Есть одна маленькая проблема. Его не существует. И чем дольше мы притворяемся, что это так, тем дольше мы неправильно понимаем — реальный, но другой — вызов, который бросает Россия.

Я чувствую, что могу сказать это, потому что, к моему огромному огорчению, я создал этот термин, который с тех пор обрел разрушительную жизнь, неуклюже вторгаясь в мир, сея за собой страх и ненависть. Еще в феврале 2013 года российская газета «Военно-промышленный курьер » — как бы увлекательно и читабельно это ни звучало — перепечатала выступление генерала Валерия Герасимова. В ней говорится о том, что в современном мире использование пропаганды и подрывной деятельности означает, что «совершенно процветающее государство может в считанные месяцы и даже дни превратиться в арену ожесточенных вооруженных столкновений, стать жертвой иностранной интервенции, и погрузиться в паутину хаоса, гуманитарной катастрофы и гражданской войны».

Повсюду вы найдете ученых, экспертов и политиков, говорящих об угрозе, которую «доктрина Герасимова» — названная в честь начальника российского генерального штаба — представляет для Запада. Это новый способ ведения войны, «расширенная теория современной войны» или даже «видение тотальной войны».

Есть одна маленькая проблема. Его не существует. И чем дольше мы притворяемся, что это так, тем дольше мы неправильно понимаем — реальный, но другой — вызов, который бросает Россия.

Я чувствую, что могу сказать это, потому что, к моему огромному огорчению, я создал этот термин, который с тех пор обрел разрушительную жизнь, неуклюже вторгаясь в мир, сея за собой страх и ненависть. Еще в феврале 2013 года Российская газета Военно-промышленный курьер — как бы увлекательно и читабельно это ни звучало — перепечатал выступление генерала Валерия Герасимова. В ней говорится о том, что в современном мире использование пропаганды и подрывной деятельности означает, что «совершенно процветающее государство может в считанные месяцы и даже дни превратиться в арену ожесточенных вооруженных столкновений, стать жертвой иностранной интервенции, и погрузиться в паутину хаоса, гуманитарной катастрофы и гражданской войны».

В основном это прошло незамеченным, но Роберт Коулсон из Радио Свободная Европа/Радио Свобода, финансируемой правительством США теле- и радиослужбы, вещающей на Россию и другие несвободные страны, подхватил и перевел. Он прислал его мне, и с его разрешения я опубликовал перевод в своем блоге со своими комментариями.

Блог, как и все остальное, является тщеславным сайтом; очевидно, я хочу, чтобы люди читали это. Поэтому для броского названия я придумал термин «доктрина Герасимова», хотя уже тогда отметил в тексте, что этот термин не более чем «заполнитель» и «это уж точно не доктрина». Я не думал, что люди искренне поверят и в то, что он это придумал (Герасимов — жесткий и эффективный начальник Генштаба, но не теоретик), тем более, что это не «программный» план войны с Западом.

Но затем последовала аннексия Крыма, когда «зеленые человечки» — спецназовцы без знаков различия — без единого выстрела захватили полуостров. За этим последовала война в Донбассе, в которой первоначально участвовало разношерстное сборище местных головорезов, сепаратистов, русских авантюристов и спецназа, сопровождаемая шквалом зловещей российской пропаганды.

Внезапно показалось, что Герасимов действительно описывал то, что должно было произойти, если бы мы только осознали это. Склонное, как всегда, к сверхкомпенсациям, западное господствующее мнение качнулось от игнорирования заявлений Герасимова к закреплению их как некоего передового плана нового способа ведения войны.

Однако с этой формулировкой связано множество проблем. На самом деле Герасимов говорил о том, как Кремль понимает то, что произошло во время восстаний «арабской весны», «цветных революций» против промосковских режимов по соседству с Россией и, в свое время, восстания «Майдана» на Украине. Русские искренне — хотя и ошибочно — считают, что это были не настоящие протесты против жестоких и коррумпированных правительств, а смена режима, организованная в Вашингтоне, а точнее, в Лэнгли. Это не было «доктриной», как ее понимают русские, для будущих приключений за границей: Герасимов пытался разработать, как бороться, а не способствовать таким восстаниям дома.

Но разве это всего лишь случай, когда педантичный ученый мудрствует? Нельзя отрицать, что Запад сталкивается с многовекторной, межведомственной кампанией подрывной деятельности, раскола и тайных политических «активных мероприятий» со стороны России. Какая разница, как мы это называем? Разве этот термин «заполнитель» не так же хорош, как и все остальное?

Но слова имеют вес; они определяют наше понимание этой кампании, того, как она работает и что она делает. Не осознавая этого, цепляние за это неточное прозвище также ограничивает и сбивает нас с пути в нашей попытке понять и, таким образом, бороться с ним.

Во-первых, единой русской «доктрины» не существует. Во всяком случае, их кампания опасна именно тем, что у нее нет единого организующего принципа, не говоря уже о контролирующем органе. Есть широкая политическая цель — отвлечь, разделить, деморализовать, — но в остальном она во многом конъюнктурна, фрагментарна, даже иногда противоречива. Некоторые крупные операции координируются, в основном, через администрацию президента, но большинство — нет. Скорее, операции задуманы и обычно осуществляются ошеломляющим множеством «политических предпринимателей», надеющихся, что их успех принесет им благосклонность Кремля: дипломаты и шпионы, преступники и мозговые центры, олигархи и журналисты.

Во-вторых, мы не должны думать об этом в первую очередь с военной точки зрения. То, что мы называем «гибридной войной» в российском мышлении, на самом деле является двумя разными вещами. То, о чем говорил Герасимов, было использованием диверсий для подготовки поля боя к интервенции, именно такие операции применялись на Украине. Разрыв субординации, разжигание местных мятежей, глушение связи — все это классические ходы, которые едва ли начались в Крыму.

Однако если Герасимов и генералы рассматривают «активные мероприятия» как прелюдию к вооруженным действиям, то кремлевские специалисты по национальной безопасности рассматривают их и как альтернативу. Русские могут ошибаться во многом, но они знают, что НАТО — грозный враг, и есть вероятность, что ее гарантия взаимной защиты по Статье 5 останется в силе. По сути, страны-члены НАТО не могут вести прямые военные действия. Как страна с экономикой, возможно, размером с Канаду, армией, которая все еще проходит через дорогостоящую модернизацию и уже увязла в двух войнах, и с очень небольшим количеством мягкой силы может конкурировать с более крупной и богатой коалицией демократий?

Ответ заключается именно в том, чтобы обратить свои демократические нормы и институты против себя, вскрыть существующие линии разлома и использовать любую возможность для нейтрализации Запада. Это хрестоматийный пример того, что Джордж Кеннан назвал политической войной: «использование всех средств, находящихся в распоряжении нации, за исключением войны, для достижения своих национальных целей. Такие операции бывают как открытыми, так и тайными. Они варьируются от таких открытых действий, как политические союзы, экономические меры… и «белая» пропаганда, до таких тайных операций, как тайная поддержка «дружественных» иностранных элементов, «черная» психологическая война и даже поощрение подпольного сопротивления во враждебных государствах».

Дело вот в чем: если подрывная деятельность является не прелюдией к войне, а самой войной, это меняет наше понимание угрозы и, следовательно, наши лучшие ответы. Сохранение серьезных вооруженных сил в качестве сдерживающего фактора по-прежнему необходимо, но, возможно, больше внимания следует уделить контрразведке и медиаграмотности, борьбе с коррупцией (всегда благом для политических воинов) и устранению социальных разногласий, которые с радостью используют русские.

Конечно, учение Герасимова — волнующий термин, а сам человек — неулыбчивый и скалистый хулиган, привлекательный подставной персонаж для тех, кто хочет изобразить Россию страной головорезов и хулиганов. Но, подразумевая кампанию под руководством военных, а также кампанию с последовательностью и жестким командованием, это также приводит к неправильному пониманию угрозы и просчету ответа.

Это также означает, что мы не в состоянии оценить, как действия США выглядят для Кремля и в какой степени они непреднамеренно способствовали грандиозному повествованию президента Владимира Путина о России, находящейся под угрозой со стороны коварного Запада. Он во многом не прав, но не совсем так. В любом случае, если мы также хотим попытаться положить конец нынешней конфронтации, а также дать отпор российской политической войне, нам необходимо понять ее мотивы.

«Герасимовское учение» никогда ничего не значило и не означает. Пришло время пройти мимо него.

Марк Галеотти — главный директор консалтинговой компании Mayak Intelligence и почетный профессор UCL. Твиттер: @MarkGaleotti

Метки: Холодная война, Дональд Трамп, Европа, Военный, НАТО, Россия, Соединенные Штаты, Владимир Путин, Война

Еще из Foreign Policy

Катастрофа России на Украине выявила военную слабость Китая

Пекин знает, что его собственные вооруженные силы имеют много общего с неэффективными силами Москвы.

Россия вербует афганских коммандос

Брошенные ветераны спецподразделений получают предложения о работе на совсем другом поле боя.

Драма Ху Цзиньтао раскрывает фундаментальный недостаток Пекина

Ленинские системы, оказывается, неустойчивы по своей сути.