Мрт серпухов большевик отзывы: Центр МРТ в пос. Большевик — 5 врачей, 3 отзыва | Серпухов

Магнитно-резонансная томография является на сегодня одними из самых современных и информативных методов диагностирования различных патологий и аномалий в организме человека, которые позволяют лечащим врачам выявить заболевания даже на самых ранних этапах, осуществить постановку точного диагноза и вовремя назначить эффективное лечение.

В Серпухове цены на МРТ устанавливаются каждым медицинским заведением самостоятельно и могут сильно различаться. Стоимость МРТ в клиниках и центрах в Серпухове варьируется от наличия различных факторов: расположение и популярность клиники, класс и стоимость оборудования томографов, на котором будет выполняться обследование, квалификация специалистов, выполняющих диагностику.

Где сделать МРТ в Серпухове, вы сможете посмотреть на нашем сайте, где представлен актуальный перечень медицинских центров, клиник и больниц в вашем городе, где можно пройти магнитно-резонансную томографию недорого, а также ознакомиться с ценами, телефонами, адресами, месторасположением и отзывами.

1.Медико-санитарная часть №8

КОНТАКТНАЯ ИНФОРМАЦИЯ
Адрес: город Серпухов, ул.Весенняя, 10
Запись в другие центры Москвы: +7 (495) 162-99-90
Записаться на МРТ: +7 (4967)35-30-30
Время работы: Ежедневно Будни 8.00 до 20.00, Суббота 9.00 до 14.00
Сайт: msch8.ru
Оборудование:
СТОИМОСТЬ И ВИДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

• МРТ локтевого сустава
• МРТ сердца
• МРТ тазобедренного сустава

Узнать виды и стоимость исследования вы можете по телефону или на сайте.

2.МРТ Центр

КОНТАКТНАЯ ИНФОРМАЦИЯ
Адрес: МО, Серпуховский район, пос. Большевик, ул.Ленина, дом 10А
Запись в другие центры Москвы: +7 (495) 162-99-90
Записаться на МРТ: +7 (916) 547-84-00 , +7 (926) 350-9-350
Время работы: Ежедневно с 8.00 до 20.00
Сайт: www.mrt-mo.ru
Оборудование: Siemens Magnetom Espree 1.5T, Тип томографа: Открытый
СТОИМОСТЬ И ВИДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

• МРТ органов малого таза
• МРТ головного мозга
• МРТ брюшной полости и забрюшинного пространства

Узнать виды и стоимость исследования вы можете по телефону или на сайте.

3.Центр МРТ-диагностики им. Д.И. Вытнова

КОНТАКТНАЯ ИНФОРМАЦИЯ
Адрес: Московская обл., город Серпухов, ул. Ворошилова, д.137
Запись в другие центры Москвы: +7 (495) 162-99-90
Записаться на МРТ: +7(4967)76-33-33, +7(4967)76-44-44, +7(960)648-33-33
Время работы: Пн.-Пт.: 8:00 — 22:00; Сб.: 8:00 — 22:00; Вс.: 9:00 — 18:00
Сайт: www.mrt-serpuhov.ru
Оборудование: Siemens Magnetom Impact 1.0T, Тип томографа: Закрытый
СТОИМОСТЬ И ВИДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

• МРТ щитовидной железы
• МРТ почек и надпочечников
• МРТ легких и бронхов

Узнать виды и стоимость исследования вы можете по телефону или на сайте.
 

 

ПОДЕЛИТЕСЬ С ДРУЗЬЯМИ И ПРОГОЛОСУЙТЕ

Обзор «Банкиры и большевики»: красные чернила красного октября

В книге «Банкиры и большевики: международные финансы и русская революция» Хасан Малик написал увлекательное исследование по недооцененной теме — но не книгу для инвесторов из развивающихся стран, которые любят спать по ночам. Г-н Малик ведет хронику участия иностранного капитала в России до и до Октябрьской революции. Это дорого кончается. Вскоре после прихода к власти в 1917 году большевики отказались от долгов России.С поправкой на инфляцию, это остается крупнейшим суверенным дефолтом в истории, который стал еще дороже из-за своей полноты. Никакие долги или обязательства не были «реструктурированы»: за символическими исключениями деньги пропали навсегда.

Тщательный судебно-медицинский отчет г-на Малика показывает, почему покойный Романов Россия — в течение нескольких лет крупнейший производитель нефти в мире — так успешно привлекал финансирование из-за рубежа. Г-н Малик, инвестиционный стратег и историк финансов, более скептически, чем многие другие, относится к вкладу Сергея Витте, который был министром финансов России в период с 1892 по 1903 год (прежде чем поднялся еще выше). Но всплеск экономического развития России в те годы бесспорен. По оценкам г-на Малика, чистый национальный продукт рос в среднем на 5% в год, что для того времени является «очень высоким» показателем. Другие цифры говорят о том же.

То, что Россия обратилась к иностранным рынкам облигаций во время волны финансовой глобализации, не было «особенно примечательным», отмечает автор. По его мнению, это другое дело, что он станет «крупнейшим чистым международным заемщиком в мире».Однако, учитывая темпы экономического роста в России и постоянную павловскую реакцию банкиров на дуновение прибыли, я не уверен в этом.

В то время также существовало мнение, что при всех своих недостатках Россия была «ответственным членом европейской семьи цивилизованных наций». Таким образом, царское правительство было вознаграждено большим доверием, чем оно, вероятно, заслуживает. В 1906 году Россия получила крупную ссуду, несмотря на тяжелые финансовые проблемы, экономический спад, шаткую валюту, недавнее военное поражение Японии и что-то близкое к прямой революции.Последовало больше иностранных денег, привлеченных возобновлением экономического роста. Тем не менее, г-н Малик утверждает, что поздняя имперская Россия была более хрупкой, чем предполагалось тогда (и сейчас). Долги росли, а политическая система была нестабильной. Потребовалось огромное наращивание оборонных расходов — серебряная подкладка облака, которое вот-вот взорвется, — чтобы возродить экономику, которая снова пошла на спад.

Если отношение иностранных финансистов к России до 1914 г. можно защитить, то их поведение после этого объяснить труднее.К началу 1917 года Россия проигрывала Первую мировую войну, ее финансы рушились, экономика терпела неудачу, а политический климат ухудшался. Несмотря на это, отмечает г-н Малик, «премии за риск по российскому долгу по сравнению с западными ориентирами приблизились к многолетним минимумам». Свою роль сыграла политика военного времени, равно как и моральный риск, благодаря гарантиям российского правительства (и неопределенной поддержке со стороны его союзников). Либеральная революция, свергнувшая царя в начале 1917 года, была широко встречена как еще один шаг в преобразовании, в ходе которого, как сказал г.Малик отмечает, что международные финансисты считали, что они давно участвовали. Сохранение или усиление их присутствия в новой либеральной России было бы «логическим продолжением» этой роли, так что они и сделали.

Мерфи о Рабиновиче, «Большевики приходят к власти» | H-Russia

Александр Рабинович. К власти приходят большевики. Чикаго: Haymarket Books, Лондон: Pluto Press, 2004. xxxiii + 394 с. 70,00 долларов США (ткань), ISBN 978-0-7453-2269-8; 20 долларов.95 (бумага), ISBN 978-0-7453-2268-1.

Проверено Кевином Дж. Мерфи (исторический факультет Массачусетского университета, Бостон) Опубликовано в H-Russia (октябрь 2004 г.)

Устанавливая стандарт изучения русской революции

Современная политика всегда занимала видное место в подходе историков к русской революции. Социальные движения 1960-х годов вдохновили поколение историков на изучение истории «снизу», в котором они пытались реконструировать действия и устремления тех, кто ранее был исключен из истории.Ни в одной области эта новая социальная история не подверглась более тщательному пересмотру, чем оспариваемая область русских исследований. В течение десяти лет небольшая, но чрезвычайно талантливая группа историков без сомнений доказала то, что многие левые давно утверждали, — что массовое народное восстание привело к переходу власти к Советам в 1917 году.

Чтобы понять этот сейсмический сдвиг, необходимо вспомнить, в какой степени тоталитарная школа доминировала в этой области с момента ее зарождения.Российские исследования возникли в Соединенных Штатах как пасынки холодной войны и имели много общего со своими советскими государственными аналогами. OSS (предшественник ЦРУ) помогло создать основные академические исследовательские институты, и историки легко перемещались между академическими и правительственными должностями. Чтобы построить пригодное для использования прошлое, ученые просто переделали тоталитарную парадигму, которая была популяризирована в ходе конфронтации с нацистским режимом, против своего бывшего союзника и нового противника — Советского Союза.В 1950-е годы в профессии преобладали идеологическое соответствие и страх. Как президент AHA напомнил историкам: «Тотальная война, будь то жаркая или холодная, привлекает всех и призывает каждого принять на себя свою роль», и сотни диссидентов-профессоров во многих дисциплинах были исключены из академических кругов [1]. Смелая ученость социальных историков русской революции не только бросила вызов, но и в конечном итоге вытеснила тоталитарную школу. В связи с возобновлением интереса к политической истории 1917 года переиздание важнейшей социальной истории Русской революции является полезным барометром, позволяющим оценить, насколько далеко продвинулась эта область.[2]

Вместо того, чтобы преуменьшать влияние большевизма в 1917 году, как это было даже в лучшей социальной истории Революции, книга Александра Рабиновича «Большевики приходят к власти » пытается тщательно объяснить их господство в Петрограде [3]. Рабинович прослеживает радикализацию массового движения, изучая «чаяния заводских рабочих, солдат и матросов, выраженные в современных документах». Отвергая точку зрения, изображающую хитрых большевиков, манипулирующих кратким, поверхностным сдвигом влево после неудавшегося военного переворота Корнилова, он утверждает, что даже поздней весной «быстро растущее число петроградских рабочих и солдат, а также моряков Балтийского флота рассматривало Временное правительство все больше превращается в орган имущих классов, противостоящий коренным политическим изменениям и не заинтересованный в нуждах простых людей.По словам Рабиновича, именно связь большевиков с этой массовой радикализацией, а не какая-то уникальная способность к интригам принесла им политическое господство. Народные устремления полностью соответствовали большевистской программе, в то время как другие крупные политические партии были «широко дискредитированы из-за их неспособность оказать достаточно сильное давление для значимых внутренних изменений «, включая прекращение участия России в войне (стр. xvi-xxvi).

Хотя Рабинович признает стратегический талант Ленина и «иногда решающую роль личности в исторических событиях» (стр.208), он также подробно описывает множество партийных разногласий, показывая, что во многих случаях Ленин оказывался в явном меньшинстве. Рабинович демонстрирует, что «внутри большевистской петроградской организации на всех уровнях в 1917 году продолжались и продолжались оживленные дискуссии и дебаты по самым основным теоретическим и тактическим вопросам». Он делает поразительный вывод о приходе партии к власти: «феноменальный успех большевиков в немалой степени можно объяснить характером партии в 1917 году» и, прежде всего, «относительно демократичной, толерантной и терпимой внутри партии. децентрализованная структура и методы работы, а также ее принципиально открытый и массовый характер — разительно контрастируют с традиционной ленинской моделью »(с.311).

Эта оценка большевистской демократии как источника жизненной силы для интеграции партии с массовым движением, безусловно, противоречит карикатуре на холодную войну. Спустя почти тридцать лет после первой публикации основополагающей работы Рабиновича большинство консервативных и некоторые либеральные историки продолжают утверждать, что господство большевиков было основано на их манипулятивной и конспиративной практике [4].

Оценка Рабиновичем народной власти и практики большевиков может быть прочитана как мощная критика более поздних неудач как консервативными, так и либеральными историками 1917 года.Он показывает, насколько социальная история — это нечто большее, чем просто оценка преобладающих взглядов: что очень важно, как показывает Рабинович, радикализованное массовое движение задает параметры для различных политических решений кризиса. Например, именно эта массовая радикализация сделала невозможным для Керенского принять меры Корнилова, которые (некоторые утверждают), могли позволить военным лидерам вести тотальную войну, разгромив Советы, продлив смертную казнь в тылу, введя военное положение в военная промышленность и принятие «решительных мер» против большевиков. [5] В главе «Неэффективность репрессий» Рабинович показывает, что даже после июльских дней районные советы сопротивлялись попыткам правительства разоружить рабочих и перебросить радикально настроенных солдат из столицы. Точно так же решение Корнилова о репрессиях провалилось именно потому, что военные силы, лояльные правящим классам, были намного слабее, чем у боевиков рабочих, солдат и моряков (глава 8). Когда Керенский попытался использовать немецкие военные успехи как предлог, чтобы избавить столицу от неуправляемых элементов, войска гарнизона ответили «предсказуемо горячо», и к началу октября части «в унисон» заявили о своем недоверии Временному правительству, требуя передача власти Советам (с.226-227).

В то время как консервативные историки признали пропасть между левыми и правыми (и в конечном итоге встали на сторону последних), некоторые либеральные историки продолжают попытки залатать взаимную классовую вражду и обвиняют якобы непримиримых большевиков в том, что они не пошли на компромисс с умеренными. [6] И все же Рабинович показывает, что большевики неоднократно пытались примириться с меньшевиками и эсерами. В начале сентября Ленин предложил мирную передачу власти Советам — если умеренные социалисты захотят извлечь уроки предыдущих шести месяцев и порвать с дискредитированными кадетами и другими партиями правящего класса (стр.169-173). Несколькими неделями позже (25 октября) Второй съезд Советов единогласно проголосовал за формирование коалиционного правительства партий, представленных в Советах. Умеренные меньшинства тут же предпочли проигнорировать резолюцию, за которую они только что проголосовали, осудили большевиков за свержение Временного правительства и покинули Смольный (стр. 292–293). Даже в дни после съезда, когда «большевистское руководство было склонно к компромиссу, меньшевики и эсеры не проявляли особого интереса к соглашению с большевистским режимом», отказываясь принять генеральную программу Советов и коалиционного правительства без представителей. из имущих классов (стр.308-309).

Многие историки гораздо ближе к оценке Рабиновичем большевистской практики и их интеграции с массовым движением. Например, Рекс Уэйд в своей истории 1917 года утверждает, что большевистская «политика радикальных изменений, революционной перестройки общества привела их в соответствие с народными чаяниями, поскольку население повернулось к более радикальным решениям нарастающих проблем России». Уэйд более квалифицирован в своей оценке большевистской демократии, заявляя, что низшие члены партии «иногда бросали вызов политике высшего руководства или игнорировали ее.[7] Питер Кенез также отвергает представление времен холодной войны о том, что поддержка большевиков была просто эфемерной, отмечая, что, за исключением короткого периода после июльских дней, народная поддержка их позиций «неуклонно росла в течение 1917 года». Ключевой фактор, ведущий к большевикам. захват власти, по словам Кенеза, был «полным распадом государственной власти». [8] Рональд Суни утверждает, что к середине лета страна была «непримиримо разделена» и что большевики «сформировали разочарование на заводах и в гарнизоне. по-своему объясняя причины кризиса.«Примечательно, что Суни отмечает попытку Ленина пойти на компромисс с умеренными в начале сентября, но быстро разочаровался« из-за отказа умеренных социалистов настаивать на советском правительстве », в результате чего большевики заняли более эксклюзивную позицию [9]. , Выдающийся сборник первоисточников Рональда Ковальски включает подробную историографию русской революции с обширными цитатами от Ричарда Пайпса до Александра Рабиновича, побуждающих студентов делать свои собственные оценки.[10]

Но такое разнообразие итогов 1917 года не должно скрывать заметного сдвига вправо в новых архивных исследованиях русской революции. В то время как Рабинович тактично ссылается на «текущие политические соображения» (стр. 242), отмечая недостатки советской историографии 1970-х годов, почти то же самое можно сказать и о нынешнем состоянии американской науки на 1917 год. Несколько исследований подтвердили «тезис о преемственности». подчеркивая предполагаемый естественный переход от раннего советского режима к более позднему сталинизму.[11] Некоторые историки даже вернулись к «обвинительному» подходу к русской революции, грубо преувеличив ранние большевистские репрессии и санировав белый террор. Поскольку политика США сместилась вправо, будет трудно найти либо недавние ссылки на идею Рабиновича о большевистской «демократии» как ключевую для понимания Революции, либо цитаты из того, что сейчас известно о массовом насилии против советских граждан, финансируемом США. [12]

Rabinowitch уверен в том, что он объединяет и оценивает все свои источники.Однако если у The Bolsheviks Come to Power есть слабость, то это то, что он иногда не может сделать более широких интерпретационных выводов из своих собственных выводов, предпочитая вместо этого «позволить фактам говорить сами за себя» (стр. Xxi). Убедительно документируя растущее народное возмущение против правящих классов и неизбранного Временного правительства, Рабинович избегает предаваться мифологии упущенной возможности для суперклассовой «демократии». Он, однако, обвиняет восстание 24-25 октября в том, что Конгресс Советов не установил «широко представительное социалистическое правительство» (стр.314). Но именно такого антикапиталистического «социалистического правительства» больше всего боялись правые эсеры и меньшевики. настойчивое сводничество умеренного к либералам и их тверд отказу поддержать советскую власть — что Рабинович описывает так ясно, но не адекватно анализировать — гнали их класс коллаборационистского предпосылке, что массы были непригодны к правилу. В этом смысле исследованию не хватает теоретической глубины работы Троцкого «История русской революции », работы, в которой удается поместить глубокий социальный кризис конца лета и начала осени в контекст эпохальной классовой конфронтации, противостояния, которое могло только закончились насильственным правлением либо людей собственности, либо советов.

Тем не менее, сила работ Рабиновича заключается в его беспримерном упорстве в включении и объяснении противоречивых данных, а не в их анализе для удобства полемики. Те, кто не согласен с выводами Рабиновича, еще не бросили вызов его работе. Доказательств ошибок не было, и не были представлены новые противоречивые данные. Скорее, впечатляюще подробные исследования, лежащие в основе аргументов, выдвинутых в «Большевики приходят к власти» , просто были проигнорированы.Эта новаторская работа выдержала испытание временем и будет и впредь устанавливать стандарт для изучения самого важного общественного движения в мировой истории.

Банкноты

[1]. Питер Новик, Эта благородная мечта: «Вопрос объективности» и американская историческая профессия (Кембридж: Издательство Кембриджского университета, 1988), стр. 281-319.

[2]. О новой политической истории см. Kritika 5 no. 1 (2004).

[3]. О склонности социальных историков преуменьшать влияние большевиков в 1917 г. см. Джон Маро, «Классовый конфликт, политическая конкуренция и социальные преобразования», Revolutionary Russia 7, no.2 (1994): стр. 111-163.

[4]. О большевиках как о коварных заговорщиках см. Главы 9, 10 и 11 книги Ричарда Пайпса The Russian Revolution (New York: Knopf, 1990). Точно так же Марк Стейнберг, в Voices of Revolution, 1917 (New Haven: Yale University Press, 2001), стр. 258, утверждает, что большевистская идеология «была малоизвестна или понималась за пределами узкого круга активистов».

[5]. Ричард Пайпс обвиняет Керенского в том, что он не принял этих «решительных мер».См. Его The Russian Revolution , pp. 441-445.

[6]. Пример либеральной интерпретации см. В книге Марка Стейнберга « голосов революции», 1917 г., .

[7]. Рекс Уэйд, The Russian Revolution, 1917 (Cambridge: Cambridge University Press, 2000), стр. 207-208.

[8]. Питер Кенез, История Советского Союза от начала до конца (Кембридж: Cambridge University Press, 1999), стр. 27-28.

[9].Рональд Суни, Советский эксперимент (Oxford: Oxford University Press, 1998), стр. 50-52.

[10]. Рональд Ковальски, Русская революция 1917-1921 гг. (Лондон: Рутледж, 1997).

[11]. Критику «тезиса о непрерывности» см. В книге Стивена Коэна «Переосмысление советского опыта: политика и история с 1917 года» (Нью-Йорк: Oxford University Press, 1985). В книге «Переживание гражданской войны в России » (Princeton: Princeton University Press, 2002) Дональд Рэли приводит доводы в пользу такой перспективы преемственности, потому что «[м] любые черты советской системы, которые мы связываем со сталинской эпохой и впоследствии, уже были четко очерченный, отработанный и даже внедренный в период 1914-1922 годов »(стр.416). Питер Холквист в работе Making War, Forging Revolution (Cambridge: Harvard University Press, 2002) разделяет эту оценку.

[12]. О прокурорском подходе к русской революции см. Питер Кенез, «Преследование советской истории: критика книги Ричарда Пайпса , The Russian Revolution », The Russian Review , 50 (1991): стр. 345-352. Кенез обвиняет Пайпса в нескольких диких утверждениях, включая его абсурдное утверждение, что Красный террор был хуже, чем Белый террор.Питер Холквист завершает свою книгу Making War, Forging Revolution , повторяя утверждение Пайпса о красном терроре, не предоставляя видимости доказательства (стр. 288). О секретном финансировании казачьего террора США см. Книгу Дэвида Фоглесонга «Секретная война Америки против большевизма » (Чапел-Хилл: University of North Carolina Press, 1996), работу, которая по большей части игнорируется. О недавнем возрождении «прокурорской» методологии см. Кевин Мерфи, «Либеральные историки в эпоху неолиберализма:« Постмодернистское »возвращение к судебному преследованию русской революции?», Исторический материализм (готовится к печати).

Версия для печати: http://www. h-net.org/reviews/showpdf.php?id=9856

Образец цитирования: Кевин Дж. Мерфи. Отзыв на Рабинович Александр, Большевики приходят к власти . H-Россия, Обзоры H-Net. Октябрь 2004 г. URL: http://www.h-net.org/reviews/showrev.php?id=9856

Авторские права © 2004 H-Net, все права защищены. H-Net разрешает распространение и перепечатку этой работы в некоммерческих образовательных целях с полной и точной ссылкой на автора, местонахождение в Интернете, дату публикации, список авторов и H-Net: Humanities & Social Sciences Online.По поводу любого другого предлагаемого использования свяжитесь с редакцией «Обзоров» по ​​адресу [email protected].

Большевик | Определение, история, верования, флаг и факты

большевик , (русский: «один из большинства»), множественное число большевики или большевики , член крыла Российской социал-демократической рабочей партии , которая во главе с Владимиром Лениным захватила власть в России (октябрь 1917 г.) и стала доминирующей политической силой. Группа возникла на втором съезде партии (1903 г.), когда последователи Ленина, настаивая на том, чтобы членство в партии было ограничено профессиональными революционерами, получили временное большинство в центральном комитете партии и в редакционной коллегии ее газеты « Искра». Они приняли имя большевиков и окрестили своих противников меньшевиками («меньшинства»).